Дольмен - Страница 15

Карадек собирался что-то добавить, но в этот момент пронзительный гудок возвестил об отплытии парома. Мари попрощалась с коллегами и поспешила сойти на берег вслед за Жанной и братом. Не успела она с ними поравняться, как буквально в последнюю секунду на борт поднялся Кристиан. Мари поразило его искаженное горем лицо. Часом раньше она несколько раз ему звонила, но связи с ним не было.

— Провожу Жильдаса до Бреста, — только и сказал он, торопливо скользнув губами по ее щеке. Раздался второй гудок, последний.

Минутой позже Мари осознала, что жених не предложил ей отправиться вместе с ним.

* * *

На причале образовалась толпа. В порту не собиралось столько народу с последнего Дня ракушек святого Иакова. Жители острова оставили привычные занятия не только ради прощания с соотечественником: каждый хотел выразить свое неодобрение Мари, посмевшей пренебречь бретонским обычаем. Рабочие судоверфи, фаянсовой фабрики и лабораторий, простые рыбаки и завсегдатаи бара — все смотрели на нее с откровенной враждебностью. В первых рядах стояли Жанна и Лойк, семейство Ле Биан и Ив Перек. Чуть подальше — Риан и Анна Бреа, которой писатель принес извинения за ссору на вечеринке. Девушка казалась подавленной, но приняла их благосклонно.

Вопреки обыкновению Керсены на этот раз были вместе с народом, хотя и не снизошли до того, чтобы выйти из лимузина, припаркованного в отдалении.

Одна против всех. Я видел — она закусила губу, чтобы не сорваться на крик. Уроженка Ланд понимала гнев каждого. Мари Кермер оплакивала смерть брата. Но офицер судебной полиции стремилась узнать, кто его убил. И кто воскресил мрачное прошлое острова, обагрив кровью менгир.

Вот уж не мог я предположить, что расчувствуюсь при виде ее почерневшего от скорби лица. Я не сомневался, что она хлебнет горя сполна, но мог ли я знать, что ее страдание отзовется во мне почти непереносимой болью?

Тщетно пыталась она пробиться сквозь стену ненависти, и тогда лицо ее озарила мрачная решимость.

— Правду я узнаю — с вами или без вас. В последнем случае мне понадобится чуть больше времени.

Какого черта я дал волю чувствам? Отчего на мгновение поверил, что она — невинная жертва? Зачем проникся к ней жалостью? Поставим точку. Прежде всего она полицейский. Мерзкий полицейский.

Холодным взглядом я продолжал за ней наблюдать.

— Вместо того чтобы судить меня, помогите!

Невольно глаза мои остановились на тех, кто действительно мог помочь, но поклялся хранить тайну до самой смерти. Никогда они не были так близки к ней, как сейчас.

Паром давно отчалил, когда Пьер-Мари де Керсен вылез наконец из автомобиля и подошел к Кермерам, чтобы выразить им свои соболезнования. Он с чувством обнял Жанну — единственную из взрослых, питавшую к нему искреннюю привязанность в далекие времена его детства, и пожал руку Лойку.

— Если захотите посоветоваться насчет судоверфи, без колебаний обращайтесь к нам.

— Спасибо, ею занимается Кристиан, — сухо поблагодарил тот.

Пи Эм не стал настаивать и показал в сторону лимузина, в задней части которого за полуопущенным стеклом окна вырисовывался орлиный профиль Артюса.

— Отец просит прощения, но сегодня из-за мучительного артроза он не в состоянии двигаться.

Старик приподнял край черной шляпы, делая приветственный знак Жанне.

Ивонна Ле Биан не упустила ни крошки из этой сцены.

— Стервятники! Держу пари, что они нацелились на верфь, — цинично заметила она, наклоняясь к дочери.

Сочтя, что импровизированный митинг и без того слишком затянулся, она решила положить ему конец. Выступив вперед и перебивая Мари, которая как раз сообщала, что будет вести следствие совместно с Морино, Ивонна выкрикнула:

— В Ландах испокон веков все дела улаживались между собой. Полиции здесь не место. Убирайся отсюда, Мари Кермер!

В толпе поднялся глухой рокот: «Уби-рай-ся… Уби-рай-ся…»

Подав сигнал к отступлению, Ивонна повернулась к Мари спиной и пошла прочь. Возле лимузина Керсенов не удержалась, бросила нагловатый взгляд на старца:

— Теперь мы, кажется, заодно?

Артюс глаз постарался не отвести, хотя старческие веки дрогнули, словно он ей подмигнул. Закрыв до конца окно, он приказал шоферу ехать в замок.

Меньше чем за минуту порт опустел.

Разочарование и тоска переполняли сердце Мари. Она обернулась к Стефану Морино, который все еще колебался, какую позицию ему занять.

— Анна сообщила, что в час ночи Жильдас вышел из кафе и направился в сторону судоверфи.

Старший из сыновей Кермеров не стал спорить, когда мать велела ему взять на себя управление судоверфью после того, как дядюшка Жозеф отошел отдел. Он-то предпочел бы стать моряком, но это в расчет не принималось. В конце концов он все равно будет связан с кораблями, хотя ему предстоит строить всего лишь рыболовецкие суда. Десять лет назад, когда судоверфь переживала не лучшие времена, Кристиан, тогда уже располагавший средствами, вложил деньги, став, естественно, ее совладельцем.

Имена Кермеров и Бреа красовались рядышком на фасаде… «В нашем брачном свидетельстве могло быть так же», — пронеслось в голове у Мари, когда она входила в док, сопровождаемая Морино.

Десятка полтора рабочих — слесарей, плотников и маляров — молча занимались каждый своим делом, обступив стоявшие на стапелях суда. Кристиан разрешил им взять выходной, но они отказались, сказав, что в работе им будет легче справиться с горем… Жильдаса все любили.